издательство с художниками совершенно без всякого вкуса опять это сделало
Сергей Морозов о “Мисс Подземке” Дэвида Духовны, прочувствованно
лица друзей: 28 июня в родном городе будет творческий вечер Юрия Кабанкова, где он грозится читать стихи, написанные в последнее время (он не только теологические статьи сочиняет, как выясняется)
еще немного снимков из окрестностей Дома Смит (по ссылкам там больше, конечно)
до чего же охуительную пластинку записал Кеб’ Мо’
Filed under dom smith, men@work, talking animals
но сначала еще пара заваленных горизонтов:
и один небольшой зоопарк (с):
Пинчон и котики, ну
Сэнсэй и котики
пара саундтреков:
Наталья Ломыкина о “Срединной Англии” Коу
Майя Ставитская о втором томе “Убийства Командора” сэнсэя
полезное Пинчон-чтение: Denying the Machine: Luddites, Monsters, and Pynchon’s Posthuman Gothic
и немного лиц друзей:
В 1980-81 году Витя Рыжаков был моим учителем актерского мастерства и режиссером, за что я всегда буду ему благодарен. Мы ставили “Ночь после выпуска”, и на первом курсе универа это было своевременно и актуально. Стоит ли говорить, что я играл главную отрицательную роль? здесь я упоминал о нем, когда описывал песни нашего детства
а этого человека я знаю всю жизнь – мы вместе в детский садик ходили, только тогда архитектором хотел стать я. а стал Паша Казанцев, и это, конечно, правильно и хорошо
Filed under just so stories, men@work, pyncholalia, talking animals
Наоко Ава
ДЕНЬ ПЕРВОГО СНЕГА
В конце осени выдался особенно холодный день. На дорожке, что бежала через всю деревню, сидела на корточках девочка, разглядывала землю. Голову склонила набок и громко сопела.
— Кто это тут в классики играл? — вслух поинтересовалась она.
По дорожке сколько хватало глаз тянулись начерченные мелом классы — по мосту и к самым горам. Девочка выпрямилась.
— Какие длинные классики! — воскликнула она, и глаза ее широко распахнулись. Скакнула на первый квадрат, и тело ее стало легким, как прыгучий мячик.
Раз нога, два нога, две ноги, раз… Сунув руки в карманы, девочка скакала вперед. Проскакала по мосту, проскакала по узкой тропинке меж капустных полей, потом мимо единственной в деревне табачной лавки.
— Какая энергичная, а? — сказала старуха, сидевшая в лавке. Переводя дух, девочка гордо улыбнулась. А перед лавкой сладостей ее облаяла большая собака — и показала зубы.
«И кому только пришло в голову чертить такие длинные классики?» — думала девочка, прыгая дальше. Доскакала до автобусной остановки — и тут повалил снег. А расчерченные классики все не кончались. И девочка скакала дальше, а по лицу ее уже катился пот.
Раз нога, два нога, две ноги, раз… Небо потемнело, задул холодный ветер. Снег повалил гуще, на красном свитере девочки он оставлял белые кляксы.
«Глядишь, метель начнется, — подумала она. — Надо бы домой».
И тут у нее за спиной раздался голос:
— Раз нога, две ноги, скок, скок, скок. — Она удивленно повернулась — следом за ней по квадратам классиков скакал снежно-белый кролик. — Раз нога, две ноги, скок, скок, скок. — Девочка вгляделась: за этим кроликом скакал еще один.
А снег все валил, и с ним белых кроликов за ней все прибывало. Девочка изумленно разинула рот.
Тут голос раздался откуда-то спереди:
— Белые кролики позади, белые кролики впереди. Раз нога, две ноги, скок, скок, скок.
Она поглядела вперед — и там тоже скакала длинная цепочка белых кроликов.
— Ой, а я и не знала. — Девочке все это словно бы снилось. — Вы куда все? — спросила она. — К чему все это ведет?
Ответил ей кролик впереди:
— К концу, к краю света. Мы снежные кролики, это от нас идет снег.
— Что? — поразилась девочка. Ей вспомнилась одна сказка — бабушка рассказывала. В день, когда выпал первый снег, с севера прискакала стая белых кроликов. Они скакали от одной деревни к другой и роняли снег. Скакали они так быстро, что люди видели только белую черту.
«Нужно быть осторожней, — предупредила бабушка. — Попадешь в такую стаю белых кроликов — никогда не вернешься домой. Доскачешь до края света с кроликами и сама станешь снежком».
Впервые услышав эту сказку, девочка вся похолодела. А вот теперь ее заберут с собой эти самые кролики.
«Караул!» — мысленно закричала девочка. Попробовала остановиться. Не дать ногам перескочить в следующий квадратик.
Тут кролик позади нее сказал:
— Не останавливайся! Мы за спиной. Раз нога, две ноги, скок, скок, скок. — И тело девочки заскакало резиновым мячиком из одного квадрата классов в другой.
Скакала она так, скакала — и вспомнила сказку, ей бабушка рассказывала. Перестала шить на миг и говорит: «Жила-была девочка, которая вернулась домой после того, как ее унесли с собой кролики. Она что было мочи запела: “Полынь, полынь, полынь весной”. Полынь — это оберег от зла».
«И я так сделаю», — подумала девочка. Скачет, а сама представляет себе целое поле полыни. Подумала: теплое солнышко, одуванчики, пчелы, бабочки. Вдохнула поглубже. И только собралась выпалить: «Полынь, полынь», — как кролики запели:
Мы снежные кроли, бел у нас мех,
Где бы мы ни были, падает снег.
Мы белы как снег, мы мягки как мох,
Раз нога, две ноги, скок, скок, скок.
Девочка закрыла уши ладошками. Но кролики пели все громче и громче, песенка лилась ей в уши сквозь щели между пальцами и не давала ей спеть про полынь.
Стая кроликов с девочкой проскакала через еловый лес, перебралась через замерзшее озеро и оказалась в таких местах, где никогда раньше девочка не бывала. Она видела тут деревни, застроенные домиками со стеклянными крышами, городки, усыпанные цветками сасанквы, и большие города, набитые фабриками. Но кроликов и девочку с ними никто не замечал.
— О, первый снег зимы, — бормотали люди и спешили себе дальше.
Скакала девочка, скакала — и пробовала спеть заклинание, но голос ее тонул в хоре кроликов:
Мы снежного цвета, нежен наш мех.
Раз нога, две ноги, скок, скок, скок.
Руки-ноги у девочки совсем онемели от холода, прямо-таки заледенели. Щеки побледнели, а губы дрожали.
«Бабушка, на помощь!» — подумала она. — И тут прыгнула в следующий квадратик — и нашла листок. Подобрала его, присмотрелась — и поняла, что листик полыни, ярко-зеленый. А на спинке у него — белый пушок.
«Ой, кто это мне его обронил?» — подумала девочка. И прижала листок к груди. И тут же почуяла — кто-то ее подбадривает. Великое множество каких-то маленьких созданий.
Она слышала голоса семян под снегом — те дышали, терпели подземный холод.
И тут ей на ум пришла чудесная загадка. Девочка закрыла глаза, набрала в грудь побольше воздуха и закричала:
— Почему листик полыни сзади такой белый?
Заслышав это, кролик впереди оступился. Перестал петь и обернулся к ней.
— Листик полыни сзади? — переспросил он.
— И впрямь — почему? — произнес кролик позади и споткнулся. Песенка кроликов стала понемногу затихать, они сбавили шаг.
Улучив момент, девочка сказала:
— Это же просто. Потому что этот кроличий мех. Кролики кувыркаются в полях, а шерстка их линяет на полынь.
— Да, ты права! — в восторге сказали кролики. И запели новую песенку:
Мы цвета весны, очень нежен наш мех,
И шерстка у нас — как полынный листок.
Раз нога, две ноги, скок, скок, скок.
И тут девочке почудилось, будто в воздухе запахло цветами. Она услышала, как чирикают мелкие птички. Представила, как играет в классики на целом поле полыни, а все его омывает весеннее солнышко. Щеки у нее порозовели. Она закрыла глаза, поглубже вдохнула — и закричала:
— Полынь, полынь, полынь весной!
А когда вновь открыла глаза — поняла что скачет одна-одинешенька по незнакомой дорожке в неведомом городке. Ни впереди, ни позади никаких кроликов. Вокруг вьюжило. На дорожке не было больше видно никаких классов, расчерченных мелом, а в руке у нее — никакого листика полыни.
«А, теперь все хорошо», — подумала девочка. Но ни шагу дальше сделать не смогла.
Вокруг собрались чужие люди, стали спрашивать, как ее зовут и где она живет. Девочка сообщила им, как называется ее деревня, люди переглянулись и забормотали:
— Невероятно. Ну подумать только.
Никак не могли они поверить, что ребенок один мог добраться сюда из таких дальних краев за многими горами. Потом одна старушка сказала:
— Должно быть, ее увели с собой кролики.
И горожане накормили девочку горячей пищей и посадили на автобус домой еще до темноты.
немного портового рока:
Filed under men@work
еще один заваленный горизонт
а тут наши книжки в летнем репертуаре
о красоте: Том Уэйтс о любимых книжках – 4 из 10 я переводил
Майя Ставитская о “Горменгасте” Мервина Пика
ну и подпись Пинчона нам в коллекцию
а тут люди получают гранты за исследования Пинчона: Loss in Translation: Mourning Across Language in Plath, Pynchon, and Whitehead
Filed under men@work, pyncholalia, talking animals
продолжаем развлечения под девизом “I’m not a bloody photographer”
мелки завезли, ну. вернее – кайфовые карандаши Шаши дала порисовать (ей карандашами не нравится). это была чукотская чашка
а это очередной заваленный горизонт – маяк, который можно рисовать вечно (вырасту большой – буду как Соамо с его Петропавловкой)
ладно, теперь новости:
ЛитМост (торговая марка, не хухры-мухры) про сэнсэя прошел, говорят, успешно – 50 тысяч человек смотрело его, что ли, в контактике (им там больше делать нечего, видать, но, приятно) говорят, публике понравилось. здесь несколько фот, а здесь, собственно, сама трансляция, можно насладиться
“Деревня” рекомендует книжки на лето, среди них, конечно, “Герои” Фрая
“Пересмешники” говорят глупости про “Рассказ Служанки” Маргарет Этвуд (давно такого не было):
Рубленые фразы, жесткие описания, грубоватый подход к жизни – не хочется мне думать, что мир действительно такой.
так и хочется сказать: “эх, деточка…” – но фраза может показаться чересчур рубленой
приятный натюрморт: в одной стопке “Винляндия” Пинчона и “Немножко не то пожарное авто” Бартелми
Неделя Пинчона в Риме завершилась, в группе есть фоторепортажи
ну или тут можно посмотреть. материалы они опубликуют, видимо
радующие глаз полки в библиотеках Сиэттла
прекрасный, как сейчас говорится, лонгрид: Mind-Bending Science In Thomas Pynchon’s Mind-Bending Novel Against The Day, часть 1, часть 2
еще полезного чтения, на сей раз – с “Орбиты”: “Кровь на дорожках”, “Край навылет” и (не)популярная музыка
87-я серия подкаста “Пинчон на людях” – тоже “Край навылет”, главы 35-36
ну и пара материалов про авторов-анахоретов для коллекции:
– Wie macht sich ein Autor einen Namen? Wichtiger als sein Werk ist oft sein Image
– GUILLAUME MUSSO ET LA VIE SECRÈTE DES ÉCRIVAINS
Filed under men@work, pyncholalia, talking animals
главная новость этих дней:
в сетевом лабазе “Планеты” появилась наша витрина. теперь все оставшиеся раритеты “Додо Пресс” можно заказывать и невозбранно получать по всему миру, а не только в избранных точках дефолт-сити
дорожный фотоэтюд Алекса Клепикова
ну и несколько своих картинок – это из серии “чашек на столе” (в данном случае ваза на полу, но это не важно):
и еще парочка “заваленных горизонтов”:
на несколько другой ноте:
практически родной дом за углом. подборка из 1937 года, я видел не все такие
интервью Сергея Поповича – в частности, о “Рабботе ХО” во Владивостоке
ну и немного вестей портового рока:
Filed under =DVR= archives, dom smith, men@work
вчера Смоленский сообщил, что не стало Джимми Брайана
снимка тех лет, когда мы с ним познакомились, у меня нет, а случилось это, когда он только приехал во Владивосток “свататься” к Иришке, и Дёма (старший брат ее, если кто не в курсе) водил его по всем злачным местам города и знакомил со всеми, с кем имело смысл знакомиться, что было отдельным аттракционом, потому что Джиммик оказался Брат по Разуму (Дёма сам не очень верил поначалу своему счастью – ну и счастью сестры, конечно, тоже), только по-русски не очень говорил. что выяснилось не сразу. в одном таком месте – баре телевидения – мы и познакомились как-то раз. знакомились мы там весь день, помню, – не до фотографирования было, тогда время другое стояло, селфи никто не пилил
а переписывались мы с ним вплоть до его командировки в мае, поддерживая друг друга в разных тех и этих, собирались уже наконец-то опять встретиться…
здесь глава его японской жизни в изложении Смоленского
Filed under Дёма, just so stories
это последняя порция картинок к “Людоеду” Джона Хоукса, потому что пару дней назад я его вчерне закончил:
The Cannibal by John Hawkes
My rating: 5 of 5 stars
Перво-наперво нужно сказать, что это одна из самых ценных и благодарных работ для меня вообще за все годы, что я перевожу книжки, – и благотворных, каких в последние годы было не то чтобы много. Мне даже не хотелось, чтобы роман заканчивался, но мы при этом понимаем, что прелесть его – как раз в его конечности. Длинным он был бы невыносим.
Про особенности романа вы все увидите во вступлениях и аннотациях, а здесь скажу пару слов об оптических эффектах. Хоукс учился у Набокова, это общеизвестно, и зрение у него в «Людоеде» — вполне набокое: эдакий луч фонарика, который перемещается по захламленной комнате. Про это и Герард говорит, а вот не говорит о том, что луч этот — синестетический, именно поэтому мне и показалось важным что-то визуализировать по ходу перевода. Отсюда и картинки на оберточной бумаге. Но без сюрреалистического монтажа, который везде у автора. Для такого иллюстрирования нам бы потребовался Макс Эрнст.
Второй оптический эффект я назвал для себя эффектом «исландского шпата» и сразу скажу — нигде в критике романа про это я не читал, так что патентую. Выглядит это так: если у Хоукса где-то возникает слово (а оно может быть любым и даже не обязательно значимым, главное — не служебным), велика вероятность того, что в следующих 3-10 строчках оно повторится, пусть даже сменится вся сцена. В этом — не только классический сюрреализм, когда знакомые предметы перемещаются в чуждые им контексты, не только техника живописи, когда краски перетекают за рамки изображений и переходят одна в другую (bleeding edges, ага), но видится и слышится некоторая редупликация, постоянно звучит эхо, а изображение слегка двоится по краям, как будто на высвеченное этим самым фонариком в захламленной комнате еще и смотришь сквозь кристалл.
Такая вот оптика у Хоукса (позже ее, похоже, не стало), и я надеюсь, в переводе сохранить и донести ее удалось.
вот некоторое количество обложек:
ну а вот что о нем писали, собственно, те два человека в россии, кто его уже прочли
ладно, вот наконец картинки. предыдущие серии:
– часть 1 (1) (1945)
– часть 1 (2) (1945)
– часть 2 (1) (1914)
– часть 2 (2) (1914)
– часть 3 (1) (1945)
первая – дополнение ко второй части (1914):
ну и окончание части 3 (1945):
и саундреком – примерно единственная музыка, которая там звучит ( как раз это поет Стелла Снег с подсолнухом в 1914):
Filed under men@work
сначала главные новости:
30-го с 2 часов в Циферблате на Тверской – выставка Шаши и разговоры об Ирландии (мы празднуем Блумзди по старому стилю)
Шаши, кстати, – в списке “Форбза” “Женщины в русском краудфандинге” на 5 месте из 10 (по финансовым показателям кампаний)
ну а теперь завеса тайны приоткрывается. как видите, наш Хобан приехал в этот город вместе с Фраем (можно сличать снимки), но лишь теперь мы имеем право об этом сказать
помимо участников нашей издательской феерии, которым уже сообщили, он есть в продаже – в “Верхней полке” ЗИЛа и других местах
а многие его уже и читают. ждем вестей
любят в Петербурге бухать и читать на пляже – им лето включили. по-моему, это прекрасно, Хобан – однозначно книга этого лета
про дальнейшие новости “Скрытого золота ХХ века” будет завтра, а пока – все остальное:
Николай Александров о “Героях” Фрая
8.17 – про “Срединную Англию” Коу
КнигомАнка прочла “Лето с чужими” Таити Ямады (я думал было, что об этой книжке все забыли, но нет, а она была хорошая)
ну и о потешном: журнал “Попишем” в своем не весьма обширном репертуаре – сперли где-то интервью сэнсэя и сделали вид, что он им его дал сразу на не очень хорошем русском языке (нет не только ссылки на источник, но и имени переводчика). если им на это что-то заметить, наверняка ведь ответят, что у них “блок слетел”. ни у кого не слетает, а у них слетает…
немного реактивно-ракетного пианизма по случаю сегодняшнего дня
Filed under talking animals
ну это примерно как обухом по голове – в очередной раз понимаешь, как это. просыпаешься, а все вокруг говорят, что Брат Михаил умер
на этой парадной фотографии, сделанной когда-то по приколу – “семейно”, – нет уже троих с сегодняшнего дня – Дэйвушки, малыша Толи и Брата Михаила
это мы у него в Вострецово. пока ехали, изобрели мем про “пирожки с пагубными попками”. ржали как кони
а это зима 1985-го, там же. зачем мы туда поперлись зимой, я уже и не помню. потому что могли, видимо
последнее, что Брат Михаил написал у себя в фейсбуке 7 июня:
Измененным сознанием видишь мир в режиме “нарисуй это…” таким-то. Составляющие; бессонница, душняк внутри, острота общения по пустякам. Скорее бы уже определиться по существу.
нас всё меньше
Filed under just so stories
hear! hear!
